Независимый российский журналист Денис Ермаков рассказывает о том, что представляет из себя нынешний российский авторитаризм, и почему он обречён на исчезновение.
Употребление слова «авторитаризм» несёт в себе опасность чрезмерного обобщения явлений политической жизни. Фиксируя то важное, что действительно необходимо отметить — отсутствие политических свобод — понятие «авторитаризм» нередко считают исчерпывающим описанием.
Между тем, объединение в один политический класс таких стран, как, например, Китай, Россия, Узбекистан, Куба, Казахстан, Беларусь, и утверждение, что «везде происходит примерно одно и то же», даже на первый взгляд вызывает смущение. Это всё весьма различные политико-экономические системы, со своими историческими особенностями, местом в мире, проблемами и перспективами.
Перефразируя Льва Толстого, можно было бы сказать, что «все демократии счастливы одинаково, каждый авторитаризм несчастлив по-своему».
Образ российского авторитаризма
Примечательной чертой российского авторитаризма является демонстрация вовне и внутри его мощи, монолитности, уверенности. Кажется, что для этого есть серьёзные основания.
Вовне — надёжная защита с помощью стратегического ядерного оружия и, между прочим, многолетний пример обладающей ядерным оружием Северной Кореи, к которой никто не может подступиться.
Внутри страны — консолидация вокруг правящей группы путём ликвидации политических, гражданских структур, политически значимых средств массовой информации, фактическое изгнание из страны западных НКО.
В этом же русле в последнее время линия на создание туманной идеологии, главная идея которой — объединение вокруг «государства», отторжение «западного пути», «традиционные ценности», экономическая «независимость».
Всё это, однако, только фасад, скрывающий за собой наполненный противоречиями неустойчивый политико-экономический порядок. Возможно, что идущая десятый месяц война с Украиной изрядно порушила этот «фасад», но всё равно, он кажется достаточно прочным.
Это, однако, лишь видимость.
Рыхлый авторитаризм
Эволюция родившейся в начале 90-х годов российской демократической системы шла по линии постепенного омертвения институтов народного представительства и разделения властей.
На практике происходила ликвидация относительно независимого от политических властей суда (катализатор — «дело ЮКОСа») и полная деградация парламентских институтов (начиная с 2004 года — ухода из парламентской политики демократических партий «Яблоко» и «Союз правых сил»).
Координация различных интересов в российском обществе была тем самым заменена «приказным правом» и принятием более или менее волюнтаристских решений на высшем уровне. Экономическая экспансия нулевых, вызванная мировым экономическим ростом и рост уровня жизни (до 2013 года), маскировали отрицательные последствия.
Можно представить себе, что произойдёт, когда «центр» прекратит своё существование в силу, допустим, естественных причин. В условиях отсутствия выборов, гражданских институтов, свободной прессы, структурированного общественного мнения, права на митинги и демонстрации, решения будут приниматься теми, кто обладает реальной, то есть военной силой.
Конфликтующие друг с другом путинские «элиты» уже не смогут, как прежде, «договориться» о кандидатуре будущего преемника. Того, кто в изменившихся условиях гарантирует баланс интересов в системе кланового госкапитализма, персонально заточенной под Путина. Всё кажущееся авторитарное единство распадётся, явив внутреннюю «рыхлую» природу из разнонаправленных материальных и властных интересов, находившихся «у трона» нукеров.
Конкретизируя, можно сказать, что российский авторитаризм породил невиданное ранее на просторах страны явление — частную армию Пригожина и частный территориальный анклав Кадырова.
Продукт чеченской и украинской войн
Неспособность российского авторитаризма создать привлекательную и гибкую модель отношений внутри страны и с одним из ближайших соседей, Украиной, привела к ряду войн — двум чеченским (1994-1996 гг., 1999-2009 гг.) и двум украинским (2014-2015 гг. и 2022 г.).
Интересным следствием явилось осознание невозможности в одном случае обеспечить и сохранить военную победу, а в другом добиться её с помощью формальных государственных военных и политических институтов. Процесс, находящийся в тесной связи с ликвидацией в России пришедших из 90-х демократических институтов и компанией шельмования тех лет под лозунгом «лихие девяностые». При этом раз созданные и получившие возможности для развития «кадыровщина» и «пригожинщина» начали превращаться во влиятельных игроков будущего передела власти.
Строящаяся военно-политическая империя Пригожина — пожалуй, наиболее яркое явление последнего времени. Это уже не только ЧВК «Вагнер» и связанная с Пригожиным система интернет-троллей. Похоже, что экспансия распространяется на прямое участие в политике — через создание сначала общественного движения, а затем и политической партии.
Особенность пригожинской «империи» и кадыровской региональной «автономии» с протянутыми в остальную Россию «щупальцами» ещё и в том, что это силы, отрицающие пусть уже и эфемерный, но традиционный, существующий тридцать лет новой России политический порядок.
Почему российский авторитаризм не имеет перспективы и обречен на исчезновение
Когда-то, в конце 20-х годов русский политический мыслитель Николай Устрялов в своей книге об итальянском фашизме исследовал оригинальность и перспективы этого строя, приходя, в общем, к не слишком утешительным для Муссолини выводам.
То же можно сказать и об авторитаризме Путина. Это эклектическое явление, сложившееся в значительной степени под влиянием случайных исторических и временных благоприятных внешних экономических факторов, давших режиму большие ресурсы и вскруживших ему голову. Замок, построенный на песке.
По существу, Путин за двадцать с лишним лет не смог построить в России эффективную авторитарную модель модернизации страны в новом веке, способную создавать и адаптировать достижения многочисленных технических революций – от энергетической до электронной. В значительной степени российская экономическая модель представляет собой паразитирование на достижениях советских индустриализаций.
В этом смысле война с Украиной и косвенно с западным миром является «моментом истины» и, в некотором отношении, походит на Крымскую войну 1853-1856 годов и Русско-японскую войну 1904-1905 годов, которые (при всех различиях) выявили слабости устройства России и привели, каждая по-своему, к последующим потрясениям.
Сходные процессы происходит с Россией и сегодня. Третий раз — на те же «грабли».
Закат
Русский религиозный философ Василий Розанов в «Апокалипсисе нашего времени» (1918 год) так описал свои впечатления от итогов революции:
Русь слиняла в два дня. Самое большее — в три. Даже «Новое Время» нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей.
Нечто подобное случилось затем с Советским Союзом. Он «закрылся» после Беловежских договорённостей 1991 года почти сразу. Что составляло контраст с идеологическим преставлением о «крепости этого строя», который «выстоял в войне». Никому этот СССР не был больше нужен — ни властям, ни народу. Никто не вышел его защищать.
То же самое ждёт и авторитаризм Путина и его возможных наследников. Он, в отличие от императорской России и СССР, не имеет даже внятной идеологии своих достижений, раз за разом ища легитимации в достижениях СССР.
Это, так сказать, авторитаризм «по случаю», в силу ошибки Ельцина с «преемником». Своей сколь неуклюжей и архаичной, столь вероломной и криминальной попыткой взять «исторический реванш», Путин только ускорил неизбежный финал, оказавшись у разбитого корыта. Запад, на протяжении последних лет исполнявший самые заветные желания российской клептократической автократии, в конце концов ожидаемо отказал в самом последнем, которое было невыполнимо даже в классической пушкинской «Сказке о рыбаке и рыбке».
В советской комедии «Кавказская пленница» есть эпизод, когда Бывалый, Балбес и Трус подходят к пивной бочке — им наливают пива, и Трус по ошибке передаёт свою кружку подошедшему пьяному дедушке. Тот благодарен небу за такой подарок судьбы, сдувает пену и готов вкусить волшебный напиток, но в этот момент Трус забирает у него кружку. Дедушка с сожалением отходит в сторону, махнув рукой.
Это и есть образ исторического пути путинского авторитаризма — получил в руки нежданный подарок в виде нефтяных миллиардов, «сдул пену», но в итоге лишился всего.
