Уильям Джейнвей — автор книги «Капитализм в инновационной экономике» и преподаватель экономики в Кембриджском университете — о буме «зелёных технологий» и рисках, с ним связанных.
После десятикратного роста в цене акций фирмы Tesla с марта 2020 года по январь 2021 года основатель компании Илон Маск стал буквально воплощением «зеленых» инноваций. Феномен «Теслы» распространился на остальную часть зарождающейся индустрии электромобилей, засыпав звездным пеплом множество зеленых стартапов с непроверенными технологиями и минимальными доходами.
Благодаря тому, что предприниматели и частные инвесторы делают то, что не удалось правительствам, некоторые обозреватели теперь считают, что «зеленая революция» близка. Другие, однако, усматривают в той же самой картине ранние признаки «пузыря зеленых технологий».
Бум зеленых (или чистых) технологий действительно весьма уязвим. Как и предыдущий цифровой бум, приведший к появлению «пузыря интернет-компаний» (или дот-компаний) в конце 1990-х годов, он сильно зависит от внешней силы, которая может внезапно сократиться, а именно от силы легких денег. В сегодняшних условиях низких процентных ставок текущая стоимость будущих денежных потоков завышена и, следовательно, резко упадет, если процентные ставки вырастут.
Вот уже десять лет центральные банки устанавливают ключевые процентные ставки ниже уровня инфляции, который сам по себе находится на исторически низком уровне. В результате отрицательные реальные процентные ставки по безопасным активам подтолкнули крупных институциональных и розничных инвесторов к более рискованным активам с более высокой потенциальной доходностью.
Стоит вспомнить, что как раз перед недавней концентрацией внимания на акциях «зеленых технологий» крупные технологические корпорации достигли чрезвычайно высоких оценок в рамках создания более широкого «пузыря единорога» («единорог» – компания-стартап с капитализацией свыше 1 млрд долларов США) на частных рынках, где «нетрадиционные» инвесторы платили премиальные за непродаваемые акции того, что, как они надеялись, станет следующей компанией из разряда FAANG (Facebook, Apple, Amazon, Netflix, Google).
В любом случае, Федеральная резервная система США отреагировала на кризис COVID-19 обязательством держать свою ключевую процентную ставку близкой к нулевой до тех пор, пока экономика США не достигнет «максимальной занятости и инфляции в среднем 2% с течением времени». Тем не менее, учитывая быстрое введение вакцинации COVID-19 при администрации президента США Джо Байдена, готовится этап нормализации ситуации на рынках капитала.
Таким образом, вопрос не в том, лопнет ли «пузырь зеленых технологий» (все пузыри в конце концов лопаются), а в том, лопнет ли он до того, как «зеленые технологии» прочно встанут на ноги. Будет ли капитал, мобилизованный нынешним бумом, потрачен впустую или воплотится в инфраструктуру, необходимую для превращения этой технологии в новую, нормальную систему?
Осуществление радикальных изменений в энергоснабжении и потреблении неизбежно затребует того, что может обеспечить только государство: огромных государственных инвестиций и новых правил игры (налогов и нормативных актов). Мы знаем это из истории цифровой революции во второй половине XX века, которую я рассматривал в своей книге «Капитализм в инновационной экономике».
В технологических революциях государства должны первоначально играть ведущую роль, устанавливая политически легитимную цель (такую, как победа в «холодной войне»), чтобы оправдать массовые расходы на программы высокого риска. Точно так же именно государство должно финансировать инвестиции в фундаментальные исследования, потенциальная отдача от которых слишком неопределенная, чтобы мотивировать для участия частный сектор. И по мере того как созревает новая технология, государство создает рынок, выступая в качестве первого потребителя, тем самым подтягивая предложение инновационной экономики по кривой обучения к недорогому и надежному производству.
Заключительный этап начинается, когда спекулянты выявляют трансформационный потенциал новой технологии и мобилизуют капитал для финансирования инфраструктуры, необходимой для ее широкого внедрения и для дарвиновского изучения дополнительных приложений. Возникает и растет продуктивный пузырь, развитие которого поощряется обещанием создания новой экономики.
Элементы этой модели развития можно увидеть в предыдущих промышленных революциях. В столетие, предшествовавшее битве при Ватерлоо в 1815 году, растущий спрос на вооружение для британской армии подпитывал рост производительности (с внедрением массового производства и разделения труда), который сделал город Бирмингем в Англии центральным предприятием первой промышленной революции. Затем, поколение спустя, британский парламент наделил учредителей железных дорог полномочиями владения и ограниченной ответственности, подготовив почву для великой железнодорожной мании 1840-х годов. Точно так же в Соединенных Штатах государственные гарантии и субсидии подпитывали создание сети каналов и железных дорог как необходимой базы для подлинно национальной экономики. И, наконец, так же, как и в Британии, спекулянты следовали туда, куда их вело государство.
Сегодня проблема изменения климата нашей планеты предлагает миссию более масштабную и грандиозную, чем даже «холодная война». Но до сих пор реакция была радикально иной. В течение нескольких лет США были парализованы отрицанием этой реальности республиканскими политиками — саморазрушительной позицией, кульминацией которой стал выход бывшего президента Дональда Трампа из Парижского соглашения по климату в 2017 году.
В отсутствие США Китай стремился сделать заявку на «зеленую революцию», финансируя крупнейшую в мире программу исследований и разработок «зеленых технологий» и обеспечивая свое доминирующее положение в производстве ветряных турбин и солнечных батарей. Но климатическое лидерство Китая было скомпрометировано его зависимостью от угля и продолжающимся строительством новых угольных электростанций как внутри страны, так и за рубежом.
Более того, в то время как американские политики колебались, американская общественность поддержала реальность. По данным Исследовательского центра Pew Research Center, большинство избирателей-республиканцев и подавляющая часть избирателей-демократов считают, что правительство США должно сделать гораздо больше для решения проблемы изменения климата.
Это означает, что существует широкий круг сторонников плана Байдена «строить лучшее будущее», который уже содержит многое из того, что необходимо сделать.
Серьезные намерения Байдена закладывают основу для того, чтобы правительство заполнило недостающие элементы общенационального перехода к возобновляемым источникам энергии, начиная с создания ее сетевых хранилищ. Кроме того, необходимо улучшить управление сетями, чтобы учесть преобладание прерывистых источников энергии; расширить сети для замены электроэнергии от углеродогенерирующих систем в промышленных, коммерческих и жилых зданиях; обеспечить общенациональное расширение широкополосного доступа; провести реконструкцию транспортной инфраструктуры для применения низкоуглеродных форм энергии (включая зарядные станции для электромобилей).
Вполне вероятно, что увидев прогрессивные отличия в действиях компетентного национального руководства по срочному внедрению вакцинации, американские избиратели обеспечат демократам еще большее законодательное большинство на промежуточных выборах 2022 года. В последний раз это произошло в 1934 году, когда избиратели горячо поддержали «Новый курс» Франклина Д. Рузвельта. Если за этим последует «Зеленый новый курс», бум зеленых технологий, пузырь он или нет, он оставит после себя новый мир.
Об авторе: Уильям Джейнвей — автор книги «Капитализм в инновационной экономике», специальный партнер в частной акционерной компании Warburg Pincus и преподаватель экономики в Кембриджском университете.
Copyright: Project Syndicate, 2021.
www.project-syndicate.org
