В рамках Central Asia Think Tanks Forum 2024, который проходил в конце октября в Астане, аналитики обсудили социальные факторы, способствующие воспроизводству авторитаризма в Центральной Азии. Factcheck.kz пересказывает выводы экспертов.
Рост авторитаризма
Индекс демократии 2023 года демонстрирует рост автократий по всему миру. Средний показатель демократизации упал до самого низкого уровня с момента начала мониторинга в 2006 году. Сегодня менее 8% мирового населения живёт в условиях полной демократии, в то время как почти 40% — под авторитарным правлением. Многочисленные насильственные конфликты и последствия пандемии 2020–2022 годов стали серьёзным препятствием на пути к восстановлению демократических институтов.
Страны Центральной Азии традиционно занимают низкие позиции в глобальном рейтинге уровня демократии:
- Туркменистан — 162 место среди 167 стран;
- Таджикистан — 155 место;
- Узбекистан — 148 место;
- Казахстан — 120 место;
- Кыргызстан — 109 место.
По мнению Серика Бейсембаева, директора исследовательского центра Paperlab, авторитаризм в регионе опирается не только на внешнюю поддержку и исторические предпосылки. У подобных режимов существует прочное социальное основание — группы граждан, для которых авторитарная модель власти представляется более предпочтительной. Такие граждане активно поддерживают существующую систему, готовы голосовать за её сохранение и даже противостоять тем, кто выступает за перемены.
Консерватизм и традиционные ценности
Исследователь Университета Центральной Азии Медет Тюлегенов, анализируя ужесточение политического режима в Кыргызстане и феномен популярности Садыра Жапарова после «Октябрьских событий» 2020 года, подчеркнул важность понимания общественных настроений, предшествовавших государственному перевороту.
По словам эксперта, именно в этот период в обществе произошла резкая трансформация ценностей — традиционализм стал мощной ценностной ориентацией для значительной части населения Кыргызстана. Данные Всемирного опроса ценностей в Кыргызстане за десятилетие (2011 и 2020 годы) свидетельствуют о значительном негативном сдвиге в восприятии гендерных норм, а также об усилении запроса на консерватизм.
По показателю Индекса гендерных социальных норм в 2023 г. Кыргызстан оказался в мировой десятке стран с наиболее выраженным проконсервативным трендом. Это, по мнению исследователя, создало благоприятную почву для укрепления авторитаризма.
Страх и лояльность
Тюлегенов отмечает, что для любого политического режима, даже демократического, ключевая цель — сохранение власти. Если в демократических странах легитимность обеспечивается путём независимых выборов, то диктаторы прибегают к насаждению страха и повышению лояльности. При этом тираны предпочитают метод устрашения, тогда как сочетание страха с лояльностью может создать образ «тимократа» — правителя, чья власть основана на любви и поддержке народа (от греч. «тимос» — любовь).
Анализируя методы удержания власти в Кыргызстане после революции 2020 года, эксперт рассказывает, что первоначально в тандеме Садыра Жапарова и Камчыбека Ташиева роли были распределены следующим образом: Ташиев выступал как устрашающий генерал, а Жапаров — как тимократ, любимый народом. Однако со временем баланс изменился. Сегодня основные механизмы сохранения власти опираются преимущественно на страх и лояльность.
Для анализа отношения общества к власти полезно обратиться к теории Альберта Хиршмана «Exit, Voice, and Loyalty». Согласно этой концепции, в условиях автократизации человек может: подать голос (Voice) — выразить несогласие; сохранить лояльность (Loyalty) — поддержать режим или выйти из системы (Exit) — эмигрировать или дистанцироваться от участия в общественной жизни.
После «Октябрьских событий» в Бишкеке значительная часть активного населения, не поддержавшего переворот, оказалась перед подобной дилеммой. Некоторые выбрали путь «выхода» из системы, что выражается в эмиграции или отказе от общественной активности.
Исследователь Университета Центральной Азии Бахытжан Курманов добавил, что Кыргызстан никогда не был полноценной демократией, оставаясь гибридным режимом, аналогичным Армении или Молдове. Он считает некорректным упрощенное деление стран на авторитарные и демократические, указывая, что существуют промежуточные формы, где режимы могут быть более демократичными или менее авторитарными.
Запрос на сильного лидера
Одним из ключевых факторов, способствующих устойчивости авторитарных режимов в Центральной Азии, является высокий общественный запрос на авторитаризм. В частности, согласно данным Всемирного опроса ценностей в Кыргызстане 2020 года, более 60% граждан выразили готовность поддерживать сильного лидера, который обеспечит общественную и политическую стабильность.
Бахытжан Курманов объясняет, что авторитарные режимы часто воспринимаются бинарно: либо через насилие и репрессии, либо через кооптацию и предоставление благ. Однако важно учитывать и третью составляющую — легитимизацию через общественную поддержку, которая не всегда основывается на непосредственных выгодах.
Немецкий исследователь Йоханнес Гершевски утверждает, что авторитаризм не зиждется исключительно на пассивном согласии среднего класса, получающего определённые преференции от режима. Основу поддерживающей структуры составляют так называемые true believers — люди, искренне убеждённые в правоте и необходимости существования данного политического устройства.
При этом лидеры авторитарных государств воспринимают себя не как диктаторов, а как создателей нового порядка. Эта самолегитимизация передается их сторонникам через мощные нарративы, которые формируют общественное восприятие режима как нового и единственно возможного пути развития.
Исследование PaperLab в Казахстане выделяет группу, осознанно поддерживающих режим и готовых воспроизводить его ценности — «авторитарные лоялисты». Они представляют второй по размеру (19%) сегмент опроса. Причём они не обязательно входят в структуры власти или получают прямую выгоду от системы. Среди них могут быть блогеры, цифровые активисты, представители различных профессиональных сообществ, которые видят в авторитаризме способ обеспечения порядка и стабильности.
Эксперты убеждены, что такие группы присутствуют не только в Казахстане или Кыргызстане, но и в Таджикистане, Узбекистане и Туркменистане. Лоялисты активно участвуют в создании общественного консенсуса вокруг режима, формируя его идеологическую основу. Это подтверждается их готовностью добровольно принимать такие маркеры как GONGO (проправительственные организации гражданского общества) и публично отстаивать авторитарные ценности и модели.
Легитимизация через популизм
Казахстанский опыт демонстрирует, как авторитарные режимы строят легитимность через обещания будущего процветания. Обещания Назарбаева о «Казахстане-2030» создавали у населения ожидание стабильности и роста, но их невыполнение вызвало разочарование, рост протестных настроений и стало катализатором в трагических январских событий 2022 года.
Тем не менее, значительная часть общества, включая «авторитарных лоялистов», продолжает верить и поддерживать Токаева и его концепцию «Нового Казахстана».
Таким образом, авторитаризм в Центральной Азии поддерживается частью общества, которая сознательно выбирает стабильность, традиционализм и сильное лидерство, видя в этом гарантии порядка и безопасности. Это показывает сложность феномена авторитаризма, который, как утверждает Курманов, невозможно объяснить только репрессиями или кооптацией.
Растущая поляризация и молодежь
Информационное пространство Центральной Азии подвержено значительному влиянию как государственной, так и российской пропаганды. Это усугубляет растущую поляризацию в регионе.
Медет Тюлегенов, ссылаясь на данные Всемирного опроса ценностей, подчеркнул резкое увеличение числа респондентов, склонных к крайним взглядам. Например, доля тех, кто считает свою религию единственно верной, выросла с 35% в 2011 году до более чем 50% в 2020 году. По его мнению, такая категоричность говорит об усилении поляризации.
Рассуждая о демократических изменениях в Центральной Азии, эксперты подчеркнули роль молодёжи. Татьяна Зинович, руководитель «Центра исследований правовой политики», отметила, что молодое поколение, рожденное после 2000 года, более независимо и меньше подвержено внутренней самоцензуре. Это связано с активным использованием социальных сетей и доступом к разным источникам информации. Однако она также обратила внимание на недостаточный уровень критического мышления у молодежи.
Экспертка также добавила, что ужесточение государственного регулирования социальных сетей в странах Центральной Азии связано с попытками властей контролировать информационное пространство. Тем не менее, наблюдаются и позитивные тенденции, такие как сотрудничество неправительственных организаций региона для защиты цифровых прав и свободы интернета.
Исследовательница Freedom for Eurasia Светлана Дзарданова, в свою очередь, считает, что молодёжь, как и другие возрастные группы, сильно сегментирована и наделять всю группу общими критериями некорректно. Говоря о влиянии дезинформации, она привела данные исследования Института освещения войны и мира (IWPR) по Кыргызстану, которое показывает, что российская пропаганда активно распространяется и в социальных сетях и может оказывать деструктивное воздействие на молодёжь. А текущая система образования, по её мнению, не нацелена на формирование критического мышления у молодого поколения.
Продолжая дискуссию о роли молодежи в регионе Бахытжан Курманов поделился результатами исследования о влиянии войны России против Украины на молодёжный активизм в Центральной Азии. По его словам, война практически не повлияла на активистскую деятельность. При этом, характерно, что молодые активисты, продвигая идеи деколонизации, стремились оставаться вне политики. Они избегали взаимодействия с государством, воспринимая его как часть коррумпированной системы, и предпочитали сохранять свою автономность и независимость.
Надежда на демократизацию
В поисках оптимальных решений демократизации в регионе аналитики пришли к выводу, что необходимо развивать делиберативную дискуссионную культуру, способную вовлечь в диалог различные общественные группы. Именно через этот диалог можно будет выявить сторонников демократических изменений.
Аналитики также отмечают, что в Центральной Азии сохраняется патерналистская модель взаимоотношений между обществом и государством, затрудняющая демократические изменения. В общественном сознании популярны установки, что «государство должно что-то делать для людей», «пусть правит кто угодно, лишь бы не было войны».
Вместе с тем, социальные группы, способные инициировать демократические изменения — гражданское общество, молодежь, средний класс, профсоюзы, СМИ — пока не проявляют достаточной кооперации.
Способность общества воспринимать политические конфликты без насилия и переходить к разрешению конфликтов через диалог, является важным индикатором политической зрелости. Сейчас наблюдается тенденция формирования институций, которые будут имитировать демократические процессы.
По словам Бахытжана Курманова, появление таких терминов как «Новый Узбекистан», «Новый Казахстан», «слышащее государство», «деназарбаевизация» отражают стремление авторитарных режимов к «апгрейду», целью которого является сохранение власти, но с включением элементов коллегиальности и некоторых демократических институтов. При этом, несмотря на по большей части имитацию демократических процессов, он надеется на позитивные изменения в Центральной Азии в долгосрочной перспективе.
Central Asia Think Tanks Forum 2024 организован исследовательским центром Paperlab в партнёрстве с региональным аналитическим центром CAPS Unlock при поддержке Посольства Королевства Нидерландов в Центральной Азии.
Фото на обложке: Пресс-служба президента Казахстана
Для того что бы оставить комментарий необходимо авторизоваться.