«Спровоцировала»: как виктимблейминг усугубляет проблему насилия

«Женщин не насиловали бы, если бы они одевались скромно», «… если бы они не гуляли ночью на улице», «…если бы они спокойно сидели дома», «женщин не били бы, если бы молчали», «…если бы не провоцировали», «…если бы они просто ушли» — эти и другие нарративы, возлагающие ответственность за насилие на жертву, часто звучат в обществе.

Хотя практика и исследования показывают, что одежда жертвы или её поведение не являются определяющими факторами насилия, многие люди верят в обратное. Некоторые из них являются публичными лицами и транслируют ошибочное убеждение на широкую аудиторию.

Так, например, в июле 2024 года казахстанский певец Улангасыр Ками, говоря на тему семейно-бытового насилия, в социальных сетях высказал мнение, что проблемы в семье начинаются из-за внешнего вида женщины, и мужья убивают жён, потому что те не носят хиджаб. Ранее, в 2022 году, в одном из выпусков подкаста ORTA юрист Жаслан Айтмаганбетов заявил, что «85% изнасилований женщин было по причинам “не в том месте, не в той одежде, не в то время”». Участвовавший там же музыкант Бахтияр Мамедов (известный под сценическим именем Jah Khalib) поддержал слова собеседника. Эпизод вызвал бурное обсуждение в социальных сетях.

Винят жертв насилия в Казахстане и некоторые чиновники. Так, в феврале широко распространилось высказывание депутата Мажилиса Анаса Баккожаева, который заявил, что конфликты начинаются из-за «длинного языка женщины». В сентябре прошлого года другой мажилисмен Жаркынбек Амантай сказал, что женщин, «провоцирующих мужей на бытовые споры», нужно наказывать. Его коллега Марат Башимов также заявил, что женщины «сами провоцируют мужей на рукоприкладство».

Редакция Factcheck.kz рассказывает, что такое виктимблейминг, и как он влияет на проблему насилия.

Жертва не виновата

Объяснение насилия поведением или внешним видом жертвы — это виктимблейминг (от англ. слов “victim” — «жертва» и “blame” — «обвинять»). В широком смысле термин обозначает перекладывание полной или частичной вины за преступление или плохое обращение на пострадавшего.

Виктимблейминг снижает вероятность того, что люди поверят словам жертвы, и шансы привлечь преступника к ответственности (1, 2). Например, женщине, заявившей об изнасиловании, могут задавать вопросы вроде: «Что вы сделали?», «Почему вы гуляли ночью?», «Сколько алкоголя вы выпили?». Может казаться, что такие вопросы направлены на прояснение обстоятельств, но, на самом деле, они смещают фокус с преступления на действия жертвы, подразумевая, что она могла как-то спровоцировать случившееся.

По оценкам Всемирной организации здравоохранения, каждая третья женщина в течение своей жизни подвергается физическому и/или сексуализированному насилию со стороны партнёра или сексуализированному насилию со стороны чужого человека. Управление ООН по наркотикам и преступности отмечает, что насилие в отношении женщин, находится в числе преступлений, которые меньше всего сообщаются правоохранительным органам, и которые с наименьшей вероятностью заканчиваются наказанием преступника.

Пострадавшие часто сталкиваются со значительными препятствиями из-за пробелов в уголовном праве и процессуальных нормах, гендерных стереотипов, обвинений жертвы и неадекватных мер реагирования со стороны учреждений и специалистов уголовного правосудия, что приводит ко вторичной виктимизации.

Управление ООН по наркотикам и преступности

В Казахстане, по данным Академии правоохранительных органов, в 2021 году 70-90% женщин, страдающих от домашних тиранов, длительное время не обращались в полицию. В результате социального давления и обвинений жертвы могут чувствовать вину и не решаются сообщить о произошедшем окружающим.

Одежда — не повод

Одно из самых частых обвинений в адрес жертв сексуализированного насилия заключается в якобы «неподобающем внешнем виде». Под этим подразумевается, например, ношение «открытой» одежды. На самом деле, исследования и зафиксированные свидетельства многочисленных преступлений (1, 2, 3, 4) показывают, что нет доказанной связи между одеждой, которую надевает жертва, и насилием.

Логика подобного виктимблейминга не учитывает тот факт, что в большинстве случаев насильником оказывается знакомый человек или родственник (1, 2, 3, 4), и что насилию, к сожалению, могут подвергаться дети, которых вообще нельзя обвинить в какой-либо провокации.

Для того, чтобы бороться с мифом о «вине одежды» в Казахстане и многих других странах организуются выставки, где демонстрируются вещи, в которые были одеты люди в тот момент, когда они подверглись сексуализированному насилию.

«Спровоцировала»: как виктимблейминг усугубляет проблему насилия
Фото: Выставка «Не вините одежду» в Казахстане, 2018 год.

Наказание за виктимблейминг

Заявления публичных лиц, в частности государственных служащих, обвиняющих женщин (1, 2, 3, 4), вызвали общественный резонанс. При этом авторов скандальных высказываний не привлекли к какой-либо ответственности. Например, была подана жалоба на певца Улангасыра Ками за его высказывание о том, что мужья убивают жён, не носящих хиджаб, однако МВД РК не усмотрело в его высказываниях нарушения и закрыло дело.

Редакция Factcheck.kz обратилась к экспертам с вопросом, предусмотрено ли в казахстанском законодательстве наказание за заявления, направленные на обвинение жертв насилия.

По словам юриста Султана Сахариева, такой ответственности в законе нет.

Ответственности за высказывания, содержащие виктимблейминг, как таковой, в нашем законодательстве нет. Однако существует ответственность за дискриминацию и нарушение равноправия человека, включая по признаку пола. Если такие высказывания направлены на конкретное ущемление прав женщины, например, когда должностное лицо использует виктимблейминг, чтобы лишить женщину права на защиту в правоохранительных органах, возможны юридические последствия. Также, если такие заявления подстрекают к совершению преступления, необходимо устанавливать умысел и связь с конкретным преступлением.

Если же речь идёт об абстрактных обсуждениях, то, по словам Сахариева, «ответственность может быть предусмотрена лишь в рамках дисциплинарных мер, касающихся нарушения норм этики государственного служащего». Однако обширной практики по таким случаям в Казахстане нет.

При этом, по словам адвоката Жанны Уразбаховой, нормы, которые запрещают дискриминацию по признаку пола, есть и в Конституции (статья 15) и в Уголовном кодексе (статья 145).

Султан Сахариев считает, что нужно менять практику, а не законодательство — внедрять институт репутации и, в случае госслужащих, привлекать к дисциплинарной ответственности за любые высказывания, которые противоречат правам человека.

Жанна Уразбахова также утверждает, что в этическом кодексе государственного служащего должна быть конкретизирована недопустимость таких высказываний, а при нарушении кодекса нужно исключать из партии. То же самое касается и других общественных организаций.

Однако пока этого не произошло. Вдобавок, помимо чиновников, есть большое количество других публичных лиц, которые оправдывают обвинение жертв насилия, и для которых не существует никакого единого этического кодекса. Учитывая это, возможно, единственными методами борьбы с виктимблеймингом сегодня остаются просвещение, огласка и общественное порицание.

Журналист-фактчекер, OFA 2023 түлегі, KIMEP университетінің 3-курс студенті

Factcheck.kz